Это был улей. Он кипел и бурлил вместе со своими героями и стукачами, со служебными романами и политическими интригами.

«Вестник» гудел на всю Одессу. Кто там говорит: «Да кому он нужен был? Его не читали! Подписка спасала!»? А попробуйте-ка день провести без Интернета! Будете рвать свежий номер «Вечерки», «Моряка» или «Вестника» из рук. Дайте, мол, глоток информации! Гибну!

Когда «Одесский вестник» начинал, вернее, продолжил свою деятельность после 100 -летнего перерыва, не было Интернета, а одесское телевидение находилось в зачаточном состоянии. В городе правили бал газеты.

Специальный корреспондент «Думской» Дмитрий Жогов, составляя своего рода эпитафию, встретился с людьми, которые в разные годы возглавляли «Одесский вестник», чтобы узнать, жалеют ли они о гибели знаменитого издания.

Напомним, по решению горсовета, оно прекратило свое существование 1 января сего года. Официальная причина — коллектив газеты не пожелал уходить в самостоятельное плавание, как велит закон о разгосударствлении СМИ.

ТАБЛИЧКА ЕЩЕ ВИСИТ

На Еврейской, 4 все еще висит табличка: «Одесский вестник». Завхоз Сергеич, сварливый дед, пойманный мной у парадной двери, досадливо пожимает плечами:

- Пока никто не говорил снимать! Да и кому говорить-то? Никого нет.

Если позвонить в дверь, то услышишь, как взвизгивает звонок, мечется эхо в пустоте и затихает.

- Еще с месяц побудут, — говорит завхоз. — Дела закрывают. Ведомости там всякие разные…

Бурча, что-то под нос, он уходит.

Внутри все закрыто наглухо. Я подергал двери и убедился, что никого нет. В помещении жуткий колотун: месяц назад «Вестнику», а заодно и оппозиционной телекомпании «Круг», занимающей второй этаж, отключили отопление. Так что, несолоно хлебавши, иду прочь.

К «Одесскому вестнику» относились по-разному. Одни называли старейшей газетой Украины, а то и СССР. Шутка ли, первый номер еще в 1827 году вышел. Другие говорили, что «Одесский вестник», возрожденный из небытия в 1991, ничего общего с тем «Вестником» не имел и что более лизоблюдскую газету еще поискать надо.

Так какой он был, «Одесский вестник»?

«ПОДХВАЛИВАЛИ» ВЛАСТЬ

Вячеслав Воронков был вторым главным редактором после возрождения газеты, с 1994 по 1998 год.

«Думская». Так вы в самое лихое и бандитское время были редактором! – говорю ему.

В.В. Да. 

«Думская». Как складывались отношения с мэрией? Сильно на вас давили?

В.В. Ну… Каждый редактор, возглавляющий газету, учредителем которой является орган власти, должен ответить самому себе на несколько вопросов. Важнейший таков. Печатное средство массовой информации должно подставлять плечо власти? Если ответ утвердительный, то подвопрос: как подставлять? Безудержно хвалить ее или открывать глаза на те проблемы, которые из кабинетов на Думской просто не видно? Такой вопрос возник и передо мной. Сказать, что газета была карманной, было бы неправильно. Но мы власть, так сказать, иногда «подхваливали».

Тогда была очень напряженная политическая ситуация. Противостояние Гурвиц-Боделан достигло апогея. У Боделана была своя газета — «Одесские известия». Мы были городской газетой. Между нами было своеобразное соревнование, кто кого больнее укусит.

У меня охрана была тогда. Угрожали же. Дома мне поставили телефон с определителем номера, тогда это была редкость. Возле подъезда моего дома 24 часа в сутки стояла милицейская машина. Меня сопровождали с работы и на работу. Это безумно надоело.  

«НЕ СЧИТАЮ СЕБЯ ШТРЕЙКБРЕХЕРОМ!»

Вячеслав Воронков. Мне из всех редакторов, которые были в «Одесском вестнике», было тяжелее всего. Потому что когда 17 декабря 1994 года Александр Адольфович Прокопенко, секретарь городского совета, пришел представлять меня личному составу редакции, то его, личного состава, НЕ БЫЛО.

Дело в том, что у моего предшественника Игоря Розова был конфликт с руководством города. Конфликт газеты с учредителями. Он разрешился таким образом, что не сессия, а исполком отстранил его от должности (16 декабря 1994 года, — Ред.). В знак солидарности со своим редактором редакция ушла вместе с ним.

У меня на столе лежало 20 заявлений об увольнении. В здании осталось только два компьютерщика и заместитель ответственного секретаря. То есть у меня не было ничего. Ни печати, ни ключа от сейфа, ни ключа от кабинета. У меня на руках была выписка из решения исполкома Одесского горсовета о назначении меня исполняющим обязанности.

Редакция Розова была очень сильной. Там работали Борис Херсонский, Евгений Голубовский, Дима Зубов. Мне пришлось начинать все с нуля.

А задача, которую поставили, звучала так: не останавливать выпуск газеты. А у меня не было никого, и был лишь наполовину собранный номер ЕЖЕДНЕВНОЙ газеты.

Мне очень часто задавали вопрос, не считаю ли я себя штрейкбрехером? Нет. Я не считаю себя штрейкбрехером. Я к тому времени был полковником, служил в армии, я вообще не знал журналистов, я был tabula rasa. Со стороны Гурвица это был гениальный тактический ход – руководить редакцией пригласили человека, который вообще никого не знал. Мне было предложено, и я не отказался. Я обратился за помощью к своим коллегам журналистам. И они откликнулись. Так мы и барахтались. А потом подтянулся народ из других СМИ. Те, у кого были конфликтные ситуации или кто не был востребован.

Так и оказалась в редакции Зоя Казанжи, Неля Некрасова, другие, и начался процесс.

200 ТЫСЯЧ ЭКЗЕМПЛЯРОВ

Вячеслав Воронков. В настоящее время в городе Одессе, в журналистском корпусе, я единственный, у кого в дипломе написано «редактор». Я окончил факультет журналистики Львовского военно-политического училища, а потом редакторский факультет Военно-политической академии. То есть меня с первого курса учили, как руководить газетой. У меня тираж «Одесского вестника» был 200 тысяч экземпляров. Таких тиражей в городе не знали.

«ЗАМ ГУРВИЦА ПОТРЕБОВАЛА, ЧТОБЫ ТИРАЖ БЫЛ УНИЧТОЖЕН!»

Вячеслав Воронков. У нас не было опыта финансирования. Никто не предусматривал в городском бюджете финансирование газеты. Гурвиц очень чет

тко сказал: «Для того, чтобы нормально жить, надо учиться зарабатывать деньги. На моих подачках ты долго не проживешь». Я ему ответил: «Я понятия не имею, как можно заработать деньги».

Мы получили разрешение использовать деньги с рекламы, чтобы мотивировать сотрудников. Если ты написал нечто, о чем в городе заговорили, то мог рассчитывать на премию.

Но у нас работал принцип и социальной справедливости. Ну вот, например, наборщик номера. Он же внес свой труд. Значит, надо поощрить.

Естественно возникали трудности в работе с исполкомом. Депутаты звонили часто.

«Думская». А из-за чего звонили-то? Что не нравилось?

В.В. Был у меня потрясающий журналист. У него был язык Бабеля. Он, попав в инфекционную больницу с желтухой, написал серию материалов о бардаке, который творится в этой клинике. Как кормят. Как анализы отбирают. Из серии «испытано на себе». И мы дали в трех номерах его репортажи.

Заместительница Гурвица приехала и потребовала, чтобы тираж был уничтожен. Я говорю: «Что это за мансы! Вроде время цензуры уже прошло!». На меня сразу накатали большую «телегу», что я «неподдающийся».

Когда это достигло апогея, я пришел к мэру и сказал: «Я так работать не буду».

Он созвал всех своих замов, и в ходе совещания была придумана такая модель: газетой занимается непосредственно городской голова. Всем замам он запретил звонить в газету.

«НА МЕНЯ 18 РАЗ ПОДАВАЛИ В СУД»

«Думская». В суд на вас подавали?

Вячеслав Воронков. Да. В суд на меня подавали часто. Руслан Борисович Боделан три раза подавал. Всего за то время, что я был редактором «Одесского вестника», на меня подавали в суд 18 раз. И мне это настолько надоело… В штатном расписании не предусмотрена должность юриста. И я пошел в академию Кивалова и получил юридическое образование. И потом уже сам ходил на суды. И выигрывал все процессы. У чиновников пошел слух, что со мной лучше не связываться.

СЛУЖЕБНЫЕ РОМАНЫ, СТУКАЧИ И ПЬЯНКИ

В.В. Когда я учился в академии и нас готовили быть редакторами, то были теоретические знания, а были и практические. Разыгрывались ситуации, которые могут возникнуть. Вот, например, у меня спрашивают: «Ты редактор. У кого-то юбилей. Они закрылись в кабинете и пьют. Какие твои действия?». Я говорю: «А какие могут быть действия?».

А мне преподаватель говорит: «Ты должен добиться того, чтобы тебя приглашали! Ни в коем случае не наказывать. Пусть пьют, ничего страшного. Пусть тебе косточки перемывают. Это замечательно». Я спрашиваю: «Ну, а пригласят меня, что я должен сделать?» — «Ты должен прийти, поздравить. Пожелать успехов. Потом сказать: извините, мне надо идти работать. Не задерживайтесь. Я надеюсь, что завтра не будет никаких проблем. И спокойно уйти».

Или вот, например, служебные романы. Рекомендации по ним самые мягкие. Муж и жена работают в редакции. И вдруг появляется третий или третья– в этой же самой редакции. Что с этим треугольником делать? Их надо разводить. Если одна из сторон является корректором, надо смены строить так, чтобы не пересекались они.

По поводу стукачей совет был один: их надо приветствовать. И более того, скрытно поощрять их. Ну например, гонорар побольше выписать. Потому как иногда стукачество помогало предотвращать большие проблемы. А любой творческий коллектив делится на две категории — это Моцарты и Сальери.  

МЫШЕЛОВКА ЗАХЛОПНУЛАСЬ

«Думская». Так что же случилось с «Одесским вестником»?

Вячеслав Воронков. Это действительно старейшая газета Украины. Произошло то, что и должно было произойти. Я в узком кругу журналистов предсказал два года назад, что так оно и будет. Наступает у журналистов момент, когда они теряют чувство профессии. Они складывают слова в предложения. Что-то получается, что-то не очень. Но они не понимают, что журналистика позволяет не только реализовываться, но и зарабатывать на жизнь. А они получали 7-8 миллионов гривен последние четыре года из бюджета, имели благотворительную подписку для ветеранов и ни хрена не занимались зарабатыванием денег. Они знали, что придет час Х и, в соответствии с Бюджетным кодексом, начальник управления информации городского совета доложит программу поддержки СМИ на следующий год, депутаты послушно проголосуют за эту поддержку, и они эти деньги получат. И в журналистике они стали просто видеть бесплатный сыр. Забывая, что он находится в мышеловке. И она захлопнулась.

Могли ли журналисты избежать этого печального конца? Запросто. Если бы это чувство профессии осталось, то они бы могли дать новую жизнь «Одесскому вестнику». Они не захотели.

«Думская». Вам не жаль «Одесского вестника»?

В.В. Я оптимист и верю, что «Одесский вестник» возродится. Вот только каким он будет, это вопрос…

«Я РАБОТАЛА С ОГРОМНЫМ УДОВОЛЬСТВИЕМ»

Юлия Женевская возглавляла «Одесский вестник» при Боделане, с 1998 по 2005 год.

«Думская». На вас власти пытались давить? «Лихие» девяностые давали о себе знать? Претерпевали «тягости и лишения»?

Юлия Женевская (смеется). Никаких лишений. Я работала с огромным удовольствием.

На меня вообще никто никогда не давил. Ходила без охраны.

«Думская». Говорят, умер «Одесский вестник», и хрен с ним. Все равно никто не читал. Так читали его или нет?

Ю.Ж. Читателей было много. Но это была не молодежь. Вы знаете, в то время были еще пенсионеры, которые читали. Очень много было именно этой категории людей, которым было под 60. Это была читающая публика.

А сейчас, я думаю, действительно, у «Вестника» читателей нет. Потому как те люди, которые тогда нас читали, совсем пожилые, а молодежь газеты не читает.

Я, возможно, буду выделяться среди всех остальных редакторов, но я отношусь философски к тому, что газета закрылась. Ну вот, например, нам с вами жаль, что исчез эпистолярный жанр? Ну очень жаль. Какие были нежные, милые и удивительные письма. Его уже нет. И не будет. Время поменялось.

Юлия Женевская, фото из личного архива

Сейчас время непечатных изданий. Сегодня все новости можно прочесть в Интернете. А газета — удовольствие очень дорогое. То, что «Одесского вестника» нет,… жаль, конечно. Но это объективная реальность.

ПОСТОЯННАЯ МЯСОРУБКА

«Думская». Как справлялись со служебными романами? С пьянками на рабочем месте?

Юлия Женевская. Я журналист и редактор школы Бориса Федоровича Деревянко. Нас учили тому, что каждое слово, которое вышло в газете, должно на 100 % отвечать действительности. Если ты не уверен, то никаких предположений высказывать не можешь. Ты обязан в любой момент, если у кого-то возникнут возражения, суметь их парировать с документами в руках. Поэтому в этом смысле со мной работать было довольно сложно. А что касается шампанского и романов, я говорила: можете хоть день напролет заниматься только ими, главное, чтобы выполнили работу.

Работать было хоть интересно, но и тяжело. Газета-то была ежедневной. А что это такое, знают только те, кто в ней работал.

Постоянная мясорубка

НАД «ОДЕССКИМ ВЕСТНИКОМ» РАБОТАЛО 63 ЧЕЛОВЕКА

Александр Каменный был редактором после Женевской, во время второго «пришествия» Гурвица, с 2005 по 2010-й годы.

Александр Каменный. Это была самая старая газета на постсоветском пространстве. И это была единственная газета в Одессе ежедневная. Мы давали 48 полос в неделю.

Когда я ушел, ее сделали еженедельником. Это 16 полос в неделю. Из них восемь полос занимала телевизионная программа.

Я в свое время выпускал собственную газету «Обозрение», так я 16 полос писал за сутки сам. В разных стилях. Под разными фамилиями.

Это чтобы вы понимали, что такое еженедельник. Ты можешь всю неделю ничего не делать. А ежедневная газета — это напряженнейший труд.

Тогда над «Одесским вестником» работало 63 человека.

Был отдел информации, отдел городской жизни, отдел права, отдел экономики, отдел писем, отдел культуры, и это все работало.

«Я СОХРАНИЛ ВСЕ ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ!»

«Думская». Писем от читателей много приходило?

Александр Каменный. Очень. Я все письма читал. Письма были удивительные. И я их все сохранил! Люди благодарили. Спасибо за помощь там, спасибо за помощь здесь. Я знал, что будут недовольные. Будут рассказы о том, какая была эта газета, что она могла быть лучше. И эту газету читал мэр. Из нее он мог выяснить, какое подразделение горсовета или исполкома не срабатывает.

«Думская». Целовал ли «Одесский вестник» власть в задницу?

А.К. Что вы! Нас боялись! (на лице довольная улыбка) Чиновники звонили: «Вы там написали в прошлый раз, что мы плохие. Мы уже исправились. Так вы отметьте у себя».

Гурвиц читал, Прокопенко читал, и депутаты стали читать.

Главное в этой газете было то, что у нее не было одного хозяина. Хозяином газеты был Одесский городской совет. А там разные мнения. Разные политические течения, поэтому говорить на белое «черное» и на черное «белое» было невозможно.

УНИКАЛЬНОСТЬ «ВЕСТНИКА»

Александр Каменный. Я думаю, мы единственные, кто праздничные номера делал для слабовидящих. Все статьи авторы записывали голосом на аудиопленку и раздавали кассеты слепым, чтобы они могли послушать и понять, что творится в городе.

«СТАРАЯ ГВАРДИЯ»

Александр Каменный. Когда я пришел, то обратился к «старой гвардии», доставшейся от Юлии Женевской: «Ребята, перемен не будет. Как работали, так и работаем». У меня не было понятия «люблю — не люблю». «Люблю — не люблю» только после 18 часов. Работа начиналась в 9:00. Но я, учитывая ситуацию с транспортом, всегда говорил: «Приходите в половину десятого!».

Люди уходили в 11 вечера. Я сказал, что такого не должно быть. Мне ответили: «Вы не понимаете. Вы не работали в газете ежедневной». Я говорю: «Вы с ума сошли! Вы будете уходить в шесть часов!». Что и произошло через три месяца.

КУРЬЕЗЫ

Александр Каменный. Я принимал любого человека. Писал даже объявление такое: «Требуется журналист. Опыт, возраст и образование значения не имеют. Только талант». Приходили совершенно неподготовленные люди. Была журналистка, которая написала в статье: «9 мая 1945 года в Берлине прошел Парад победы. Присутствовали Сталин и Жуков». Я ее вызвал и говорю:

- Послушайте. А вы уверены, что 9 мая?

Она с изумлением спрашивает:

- А какого?

- 24 июня, в общем-то. А вы уверены, что в Берлине?

- А где же? 

- В Москве.

Она вздыхает и говорит:

- Ну хорошо, перепишите».  

Я ей: 

- Все, дорогая, получи трудовую книжку.

С журфака у меня было всего два или три человека. Я вообще не видел людей, которые окончили одесский журфак. Был у меня парень с философского факультета. Я вот утром приходил на работу, а он сидит в месте для курения. Курит и смотрит отрешенно в никуда. Я понимал, что задействованы какие-то высшие сферы. Я говорил:

- Здравствуйте. Как дела?

Он мне отвечал:

- Какие дела? Никак.

- Над чем работаете?

- Ни над чем, — говорил он с явным отвращением к бытию.

- Скажите, а может, вы над сюжетом думаете? Вы какой-то информацией, может быть, располагаете?

Он с сожалением взглянул на меня:

- А где же ее брать-то, информацию?!

Я испугался и ушел, понимая, что вторгся в сферу, которая выше моего понимания.

Была девочка, которая закончила филфак. Я ее спрашиваю:

- Вы, наверное, читать любите?

Она говорит:

- Нет! Я читать не люблю.  

- А откуда информацию черпаете?

- С телевизора!

ДЕНЕГ ПОЧТИ НЕ ПЛАТИЛИ

Александр Каменный. Денег почти не платили. В основном горсовет платил бумагой, в фонд зарплаты и оплачивал печать. А все остальное надо было тянуть самим. А это 30 пунктов расходов. Это и услуги «Укрпочты», гонорары и начисления, командировочные, телефоны, канцтовары, тепло, свет. Но мы за все платили. Серьезная организация была.

«НЕЛЬЗЯ БРЕНДЫ УНИЧТОЖАТЬ!»

Александр Каменный. Люди почему-то думают, что Интернет заменит газету. Как в свое время думали, что кино убьет театр. А потом думали, что телевидение убьет кино. Люди, которые привыкли читать газету… В предстоящих выборах огромное влияние сыграла бы газета. «Одесский вестник» был такой же бренд, как Потемкинская лестница. Пушка на бульваре. Здание Оперного театра. Нельзя бренды уничтожать! Их восстановить потом невозможно. Самое печальное во всей этой ситуации, это то, что эту газету уничтожили не потому, что она не нужна, а потому что нужно здание, в котором она находится!  

Это здание на Еврейской, 4 стоит миллионы долларов. Я думаю, что хозяин теоретически обозначен. Им не повезло немного, потому как между первым этажом, принадлежащем газете, и третьим, принадлежащим ей же, есть второй этаж, который принадлежит телекомпании «Круг», иначе они бы давно все закрыли, окна бы разбили и за 20 копеек это полуразрушенное здание продали.

Пройдет некоторое время, и об этой газете, наверное, забудут.

АГОНИЯ

Возможно, редакторы чуть приукрасили что-то, чуть-чуть не договорили, скрыли конфликты. Возможно, матерый журналист, работавший в «Вестнике», описал бы его закрытие более прочувствованно, даже со слезой.

Я же вспоминаю, как ощутил, что конец этого гиганта близок. Это было, когда главным редактором стал небезызвестный Григорий Кваснюк, ныне покойный. Он привнес в газету… всего себя, словом. И газета стала такой, какой никогда не была. Хамской. На 100% лизоблюдской. С портретами тогдашнего мэра Костусева на каждой странице. Ничего подобного не допускали ни боделановские, ни гурвицевские редакторы. Только он. 

Мне достаточно было бросить один взгляд на номер кваснюковского «Вестника», чтобы понять: вот и конец.

Но газета еще долго агонизировала. Не хотела умирать. А потом последних сотрудников спугнули отключением тепла, и вымороженный «Вестник» застыл.

Стоя в гулком и холодном коридоре с закрытыми на замок дверями, с которых уже поснимали таблички, я вспоминаю веселый журналистский улей, людей, которые здесь трудились.

Мне печально и… мерзко.

Когда-то на юбилей «Вестника» лучшим его сотрудникам городские власти дарили ключи от квартир, денежные премии. Сейчас же на смерть газеты никто особо и не отреагировал. Не тащили сотрудники в редакцию большие позвякивающие пакеты и кульки с закуской. Не произносили пафосных и слезливых речей.

Смерть была холодной и скучной.

Еще неделя-другая, и завхоз Сергеич приставит стремянку к стене, чтобы, кряхтя и ругаясь, сколупнуть табличку «Одесского вестника».

Может, купить ее гривен за 100? Как-никак история…