100 лет назад в Одесса славилась не только торговлей. В столицу Новороссийской губернии приезжали лечиться из других городов России и даже иностранцы — одесские эскулапы славились своим опытом и врачевали, используя новейшие методы тогдашней медицины.

Диплом доктора медицины в дореволюционной Одессе считался надежным способом приобрести верный «кусок хлеба с маслом» на всю оставшуюся жизнь — даже в государственных лечебницах начинающий врач получал зарплату не менее 125 рублей в месяц. Между тем средняя зарплата по Одессе 100 лет назад составляла всего около 45-50 рублей, а за 100 рублей можно было кататься по всей Европе в течение месяца.

«Высшим пилотажем» среди желающих стать врачом считалось получение специальности на медицинском факультете Новороссийского университета — его преподаватели считались лучшими в империи. В отличие от остальных факультетов, где нужно было учиться всего 4 года, на лекарском факультете учились 5 лет. 

Интересно, что 100 лет назад коррупции в высшем образовании не существовало — преподавателям платили астрономические по тем временам зарплаты — от 150 рублей в месяц простым преподавателям до 300 — профессорам. Для большинства студентов учеба была платной, однако стоимость годичного обучения составляла всего 60 рублей. А особо талантливым студентам в университете платили стипендию — 500 рублей в год. 

На медицинский факультет Новороссийского университета, в отличие от остальных тогдашних вузов России, принимали иноверцев — иудеев и мусульман. Количество желающих поступить на медфак составляло до 6 претендентов на место, а каждый второй абитуриент был евреем.

Для тех, кому не повезло поступить на медицинский факультет университета, были открыты двери частной зубоврачебной школы доктора Маргона на улице Жуковского, 30, повивальной школы акушерок 1 и 2 разрядов при Павловском приюте на Старопортофранковской, 24, повивально-фельдшерского училища на Софиевской, 9, повивальной школы на Троицкой, 2. Выучиться на дантиста в частной зубоврачебной школе можно было всего за 2 года. Курс обучения на зубного врача был рассчитан на 3 года, а плата за обучение составляла 100 рублей в год. 

Профессии фельдшера, акушера и повивальной бабки считались тоже престижными — средний медперсонал получал от 60 рублей в месяц, а срок обучения составлял всего 1 год. К слову, стать медсестрой можно было тогда почти бесплатно — 2-годичный курс обучения сестер милосердия стоил всего 10 рублей. А иногородним девицам и вдовам в придачу к лекциям предоставлялось жилье в интернате. Интересно, что сто лет назад профессия повивальной бабки не считалась женской учиться на акушерские специальности с удовольствием шли представители мужского пола.

Адресная книга Одессы столетней давности пестрит многочисленными лечебницами и частнопрактикующими врачами. Только крупных клиник с койками для лежачих больных насчитывалось более 14-ти, от Старой городской больницы на улице Херсонской, 5, до знаменитой Еврейской больницы на Мясоедовской и клиники Новороссийского университета. Еврейская клиника сто лет назад действительно предназначалась для лечения больных евреев обоего пола. Однако если здесь были свободные койки, то врачи принимали и хворых других вероисповеданий.

В 1903 году в Одессе появилась первая в России станция скорой помощи — ее на свои деньги открыл граф Михаил Толстой. Одесская скорая была оборудована по последнему слову техники — из Вены выписали специальные кареты, которые приезжали по вызову всего за 15 минут. Меценат Толстой ежегодно тратил на финансирование скорой по 30 тысяч рублей ежегодно, однако ни копейки с больных не брал. Запрещалось брать подношения и медперсоналу скорой помощи.

В одесских газетах и справочниках столетней давности регулярно публиковались объявления: «Станция просит не утруждать врачей напрасным предложением гонорара, которого они ни в коем случае принять не могут. Санитары и кучера за принятие подачек увольняются немедленно со службы». Интересно, что век назад врачам одесской скорой запрещалось оказывать помощь пьяным.
Век назад одесситы болели почти теми же хворями, что и сейчас, за исключением СПИД/ВИЧ и современных штаммов гриппа. Однако здоровье населения было в среднем на порядок выше — видимо, на это влияли почти неиспорченная тогдашняя экология и полное отсутствие химии в продуктах питания. 

Множество одесских врачей специализировались на лечении «стыдных» венерических болезней — антибиотики в те времена еще не изобрели. Несмотря на то, что век назад в Одессе уже умели ставить верные диагнозы и распознавать под микроскопом возбудителей болезней, «стыдные» хвори тогда залечивались препаратами ртути и мышьяка. В Одессе эти болезни иногда приобретали характер эпидемий — этому способствовало большое количество публичных домов, визиты иностранных моряков и отсутствие надежных средств предохранения. 

Между тем Южная Пальмира была впереди всех остальных российских городов и в борьбе с опасными для жизни эпидемиями — в 1894 году в Одессе была построена первая в империи бактериологическая станция. Врачи-бактериологи выполняли любые анализы для больниц и изготавливали предохранительные прививки и сыворотки против оспы, дифтерита, чумы и холеры. Все предохранительные прививки одесситам делались бесплатно.

Были среди одесских медиков той поры и настоящие шарлатаны, которые рекламировали лечение сифилиса токами д’Арсонваля и чудодейственной «микстурой Венеры» всего за 3 рубля за флакон. Микстуру требовалось принимать по 5 капель в день — рекламодатель гарантировал полное излечение за месячный курс. 

Однако на страже медицинской науки в Одессе стояли признанные авторитеты той поры, поэтому поддельные эскулапы часто устремлялись на заработки в деревни, не гнушаясь принимать гонорары «натурпродуктом» — яйцами, живыми курами и салом. Но и там за гастролерами бдительно следили земские врачи, сдавая их полиции. За шарлатанское врачевание век назад полагалось уголовное наказание до 10 лет каторжных работ.

Аптек же в Одессе тогда было более сотни — ассортимент лекарств во многих зашкаливал за тысячи. А их названия были предельно понятны: «средство от желудочной боли» или «Парижская микстура от мигрени госпожи Ландис». Препараты стоили от 0,5 до 6 рублей и отпускались по рецептам врачей, а вот опиумная настойка тогда считалась безобидным средством от головной боли и кашля и продавалась свободно.

Медицинская благотворительность век назад была вполне обычным делом для одесских богатеев — большая часть всех крупных больниц финансировалась частными пожертвователями. В отличие от них, одесский военный госпиталь и клиника Новороссийского университета финансировались государством. В военном госпитале врачевали ведомственных больных, для отставников и членов их семейств лечение было бесплатным. 

Средняя плата за стационарное лечение в большинстве больниц составляла от 1 до 1,5 рубля в сутки, при этом лекарства, санитарное обслуживание и хирургические операции уже входили в эту плату. Для особо привередливых и богатых больных во многих лечебницах были обустроены отдельные палаты 1 и 2 разрядов (от 3 до 15 рублей в день). От обычных они отличались наличием рукомойника, усиленным вниманием младшего медперсонала и улучшенным питанием.

В Еврейской больнице неимущих иудеев лечили бесплатно, а с состоятельных брали от 7,5 до 15 рублей в месяц. Знаменитая клиника существовала исключительно на пожертвования, а главной попечительницей и меценатом была представительница богатого семейства хлеботорговцев Луиза Ашкенази. В 1912 году в больнице было 250 коек, а уровень лечения — очень высоким, еврейская община не жалела денег на зарплаты врачей и лекарства.

В частных кабинетах плата за лечение была от 1 до 7 рублей в сутки. Однако особо популярные доктора практиковали дифференцированный подход: с богатых могли брать от 5 до 25 рублей за прием, а с бедных — по 50 коп. за «совет с рецептом». 

Наши прабабушки рожали почти даром. Роженицы, уплатившие заранее городской больничный сбор в 15 рублей в год, принимались в родильный приют бесплатно. Остальным сутки здесь обходились в 1 рубль. А ВИП-роженицам предоставлялись отдельные палаты — от 1,5 до 5 рублей.