В ходе своей поездки на Шестой Каспийский саммит в Ашхабаде президент России, отвечая на вопросы журналистов, заявил по поводу будущего членства Финляндии и Швеции в НАТО буквально следующее: «У нас нет таких проблем со Швецией и Финляндией, которые, к сожалению, есть с Украиной. У нас нет ни территориальных вопросов, ни споров, у нас нет ничего, что нас могло бы беспокоить с точки зрения членства Финляндии или Швеции в НАТО. Ну, хочется им, пожалуйста». Но тут же привычно перешел к угрозам: «Только они должны ясно и четко себе представлять, что раньше не было никаких угроз для них, теперь в случае размещения там военных контингентов и инфраструктуры мы вынуждены будем отвечать зеркально и создавать такие же угрозы для территорий, откуда создаются угрозы нам. Это же очевидная вещь. Они что, этого не понимают? Все было у нас хорошо, но теперь будут какие-то напряжения, это очевидно, безусловно, без этого невозможно, повторяю, если будут создаваться нам угрозы». Что здесь понимается угрозой со стороны Швеции и Финляндии по отношению к России, сказать сложно. Возможно, имеется в виду размещение войск и вооружений других государств НАТО на финской и шведской территории. Однако, строго говоря, практической надобности в этом пока что просто нет. Вооруженные Силы Финляндии сами по себе обладают значительной мощью, сравнимой, например, с мощью бундесвера. А шведский флот на Балтике сильнее германского. Армии Финляндии и Швеции вооружены, организованы и обучены по стандартам НАТО и в значительной мере используют вооружения и боевую технику, либо произведенную государствами НАТО, либо произведенную ВПК Финляндии и Швеции по натовским стандартам. Скорее может встать вопрос о посылке шведских и финских войск в другие государства Североатлантического альянса, находящиеся под угрозой со стороны России, например, в Польшу и страны Балтии. Но я сильно подозреваю, что Путин начнет создавать мощную группировку войск у финских границ, не дожидаясь переброски туда военных контингентов из других стран НАТО.

И очень интересно, каким образом российский диктатор провел различие между скандинавскими странами и Украиной: «А тезис о том, что мы боролись против расширения НАТО за счет Украины, а теперь это получили за счет принятия Швеции и Финляндии, не имеет под собой каких-то серьезных оснований, потому что для нас членство Финляндии и Швеции в НАТО – это совсем не то, что членство Украины в НАТО. Это совершенно разные вещи. Они это прекрасно понимают, просто вбрасывают в общественное мнение этот тезис, чтобы показать: ага, вот Россия не хотела, а теперь получила вдвойне. Нет, это совершенно другая вещь, и мы отдаем себе в этом отчет. И они это понимают. Но для того, чтобы подменить эти понятия, показать, что Россия не добивается нужного результата… Этим нас в заблуждение они не введут. Ну хочется Швеции и Финляндии, пусть вступают. Знаете, у нас есть такие, грубые анекдоты: сегодня вступил в одно место, теперь – в другое. Это их дело. Пускай куда хотят, туда и вступают. Украина – совершенно другое. Из Украины начали делать анти-Россию, плацдарм для того, чтобы попытаться как-то раскачивать саму Россию, начали бороться с русской культурой, с русским языком, начали преследовать людей, которые чувствуют себя частью русского мира. Ничего подобного в Финляндии и Швеции нет, это совершенно другая ситуация. Хотят – пусть вступают, пожалуйста». Фактически Путин признал, что соображения безопасности для России в вопросе членства Украины в НАТО вообще никакой роли не играют. Ведь от финской границы не только гораздо ближе до Петербурга, чем из Украины, но и до Москвы, хотя разница не такая уж существенная. От Выборга до Москвы по прямой 757 км, а от Харькова до Москвы – 643 км. При этом Финляндию в НАТО Путин не боится и, во всяком случае, нападать на нее до вступления в альянс не собирается. Тем более, что США и Англия обязались гарантировать Финляндии и Швеции безопасность на весь период до того как эти государства станут членами НАТО. На Украину же Путин напал под предлогом ее возможного будущего членства в НАТО, причем в тот момент, когда перспективы ее членства в Североатлантическом альянсе не просматривались не то что в ближайшие годы, но даже в ближайшие десятилетия. Теперь, задним числом, Путин придумал еще один предлог для нападения – на Украину – якобы там притесняют русских и русскоязычных. При желании Путин мог бы использовать тот же предлог для нападения на Финляндию. Ведь русскоязычная община в этой стране является третьей по численности против финнов и шведов. Но никому и в голову не приходит идея требовать сделать русский наряду с финским и шведским третьим государственным языком Финляндии. И вообще российская пропаганда старается не педалировать тему будто бы существующей дискриминации русских в Финляндии. К моменту распада СССР эта страна не входила в Советский Союз и ее независимость после смерти Сталина не подвергалась советскими лидерами сомнению. А вот западные лидеры после распада СССР негласно признали все постсоветское пространство, за исключением государств Балтии, сферой преимущественного российского влияния. Путин стремится восстановить имперскую Россию в границах СССР, может быть, только за исключением Литвы, Латвии и Эстонии. Украина в его планы входит, а вот Финляндия, скорее всего, нет. И в ряде стран Евросоюза и даже в США по-прежнему относятся по-разному к агрессии России по отношению к постсоветским государствам и к государствам, входящим в Евросоюз. В том числе, поэтому рад стран продолжают ограничивать поставки вооружений Украине и искать компромисс с Путиным. Путин же собирается воевать в Украине «до победного конца», но все время меняет формулировки целей. В Ашхабаде он настаивал, что относительно целей спецоперации «ничего не поменялось. Я же сказал ранним утром 24 февраля, я же сказал об этом прямо, публично на всю страну, на весь мир. Мне добавить к этому нечего. Ничего не изменилось. И тогда же, почти через несколько дней сказал, что тактика может быть разная, тактика, предложенная Министерством обороны, Генштабом: куда войска двигать, куда передвигать, какие там объекты поражать, что за это время сделать, когда несколько группировок находились там, в центре Украины, что за это время должно было быть сделано на Донбассе. Там режим киевский готовился к этому уже давно, с 2014 года, поэтому какие-то отвлекающие действия там производились. Я, конечно, Верховный Главнокомандующий, но я все-таки не заканчивал академию Генерального штаба. Я доверяю тем людям, которые являются профессионалами (если Шойгу и Герасимов профессионалы, то тогда непонятно, кого же надо считать непрофессионалами. – Б. С.). Они действуют так, как считают нужным для достижения конечной цели. А конечная цель мною обозначена – это освобождение Донбасса, защита этих людей и создание условий, которые гарантировали бы безопасность самой России. Вот и все. Работа идет спокойно, ритмично. Как вы видите, войска двигаются и достигают тех рубежей, которые ставятся в качестве задачи на определенном этапе этой боевой работы. Все идет по плану. По срокам не надо говорить, я никогда об этом не говорю, потому что это же жизнь, это реальные вещи. Подгонять под какие сроки – это неправильно, потому что (я уже говорил об этом) это связано с интенсивностью боевых действий, а интенсивность напрямую завязана с возможными потерями. А мы прежде всего должны думать о том, чтобы сохранить жизни наших ребят». Тут две вещи друг другу прямо противоречат. Любое военное планирование предусматривает достижение тех или иных целей в определенные сроки. Если сроки не выдерживаются, притом существенно, это само по себе является существенным отступлением от плана, а иногда означает его полный провал. И если Путин не говорит даже о примерных сроках завершения «спецоперации», это означает, что на самом деле все идет далеко не по плану и Путин действительно не представляет себе, когда может кончиться война. Слова о сохранении жизней «наших ребят» - это дежурная пропагандистская фраза. Но то, что он дважды упомянул о потерях в ответе на один вопрос, может свидетельствовать о том, что российские потери велики, но Путин взял курс на затяжную войну на истощение. Победа Украины в такой войне прямо зависит от того, как быстро и в каком объеме ВСУ будут получать современные западные вооружения. Промедления и ограничения количества и номенклатуры поставок могут привести к тому, что заклинания лидеров стран НАТО о необходимости военной победы Украины так и останутся заклинаниями.